Служение
Москва, Марфо-Мариинская обитель милосердия 
Должность помощница Великой Княгини Елизаветы Федоровны в управлении обителью 
Год начала 1908 
Год окончания 1910 
В 1908г. Великая Княгиня Елизавета Федоровна пригласила Валентину Сергеевну
своей помощницей в только что созданную Марфо-Мариинскую обитель милосердия.
Из стихотворения В.С.Гордеевой "Послушание":
    "В убогой келье одинокой,
     На хладных каменных плитах,
     В тиши обители далекой
     Молился пламенно монах.
     Просил у Господа прощенья,
     Самоотверженности, сил,
     Чтоб побороть те искушенья,
     Что он с трудом переносил.
     На нем лежало послушанье
     Пришельцев, бедняков кормить,
     Но к ним святого состраданья
     Не мог в себе он возбудить.
     Был полдень. В келье полутемной
     Вдруг свет лучистый воссиял
     И уголок молитвы скромный
     Струею теплою обдал.
     И инок увидал в смятенье
     Христа в хитоне пред собой.
     Он пал на землю в восхищенье,
     Исполнен радости святой.
     То был Господь не в час страданья,
     Не в час распятья на кресте,
     Не в час молитвы в Гефсиманьи
     С следами крови на Лице, —
     То был Господь, как Он являлся
     Путь жизни людям указать,
     Когда на гору поднимался
     Святую проповедь сказать.
     То был Господь, когда полями
     На Пасху в град Иерусалим
     Спокойно шел с учениками,
     С толпой, грядущею за Ним.
     Из глубины души смиренной
     В восторге инок возгласил:
     "Кто ж я, что Ты, Господь вселенной,
     Меня сегодня посетил?
     О, дай всем сердцем помолиться
     Упавши ниц перед Тобой.
     И дай мне счастьем насладиться
     Молитвой чистою — святой".
     Но вдруг протяжный звон раздался,
     Несясь далеко по полям.
     Им час полдневный возвещался —
     Раздачи хлеба беднякам.
     Тот звон внезапное страданье
     В душе монаха возбудил.
     Ужель идти на послушанье?
     Оставить Господа нет сил.
     Но голос совести, смиренья
     Шептал: "Ты долг свой исполняй,
     А все тревожные сомненья
     На волю Господа отдай".
     И он пошел туда, где ждали
     Те, кто так часто голодал,
     Кого мученья так терзали,
     Что запах хлеба убивал.
     Им ныне монастырь казался
     Звездою райской, золотой,
     А хлеб, что щедро раздавался,
     Казался Трапезой Святой.
     Окончил инок послушанье,
     Обратно в келию спешит.
     В душе тревога, ожиданье,
     И сердце трепетно стучит.
     Ушел ли гость неоцененный,
     Иль ждет его Он, может быть...
     С надеждой тайною, священной
     Спешит он дверь приотворить.
     И что же? Дивное сиянье
     Он снова в келье увидал,
     И оправдалось ожиданье —
     Господь опять пред ним стоял.
     И Глас Божественный раздался:
     "Зачем ты возроптал тогда?
     И если в келье ты остался,
     То Я ушел бы навсегда".
           В.Г."