Места заключения
Самара, изолятор
Год начала 1930
После приговора о.Василий пережил мучительный этап в теплушках до Архангельска,
далее на баржах до Мезени, а от этого городка еще около 200 километров по реке
до Лешуконского лагеря. Собранная там рать священнослужителей работала на лесоповале.
О.Василию уже перевалило за 60 лет. Его сын, высылая ему в лагерь денежные переводы,
не надеялся увидеть отца живым на свободе.
Матушка, Вера Дмитриевна совершила великий подвиг русских женщин. Вместо того,
чтобы уехать в Уральск к сыну, она, продав дом с двором и великолепным садом,
оставшуюся козу и 6 пчелиных ульев, отбыла вслед за отцом Василием на север, в
Лешуконск. Как она добиралась в одиночку до Лешуконска, как жила на Севере, она
описала в стихах, оставшихся после ее смерти
Архангельская о., Мезенский р., Лешуконский ИТЛ
Год начала 1929
После отбытия срока о.Василия "сактировали" как тяжело больного, ему было уже 68 лет.
Выжил он в лагере благодаря заботам Веры Дмитриевны.
Тяжелый путь домой, к сыну, она описала в воспоминаниях:
"Сплавились из Лешуконска до Мезени на лодках, пошли заморозки, ждали прихода
последнего морского парохода 21 день. Со мной заговорил начальник радио. Он
сказал: "Где-нибудь теперь и мой папа также бьется", и послал меня подождать
парохода к своей жене. У нее я взяла вышивать аппликацией наволочку дорожную.
Я шила у нее по ночам, а днем она присылала нам обед и хлеб. Я за билет
отдала ему 150 рублей, и он обещал выхлопотать билет. Нужно было на баркасе
поехать в море на пароход. До баркаса шли ночью, выше щиколоток в тине. Отец
в чесанках, а я в голых сапогах, они падали с меня в темноте. Влезли на пароход
по канатной лесенке, но я не нахожу своего благодетеля. На нас кричат и хотят
выбросить назад в шлюпку. Отец Василий, лежа на полу, плакал и задыхался, как
рыба.
Вдруг подошел начальник радио и принес нам билет 2-го класса со всеми удобствами.
В каюте ехали еще врач и один на рыбный промысел. Начальник был для нас в виде
сказочной феи. Мы ехали счастливо почти трое суток по спокойному Белому морю,
а когда сошли в Архангельске на пристань, то поднялась такая буря, что чуть
не сорвало с якоря конторку. Пошел дождь. С трудом нашли ночевку. Утром
простояла я сутки на вокзале за билетом, а муж дремал на багаже. Достала билеты
до Уральска. Долго мы ехали из Архангельска с пересадкой в Москве, и я буквально
ничего не помню из этих дорожных дней. Мне уже было 64, а мужу 68 лет"
Сын встретил их в Уральске, с узлом лагерного замызганного багажа перевез по
первому зимнику в домик на Деркуле. Сыну надо было ехать в Омск на новую работу,
но везти родителей в Сибирь, совершенно обессиленных длительным мучительным переездом
из Лекушонска, было невозможно