Аресты
Маньчжурия, Южно-Аргунская губ. (Трехречье), г.Хайлар 
Год ареста 1943 
День ареста 8 
Месяц ареста 2 
На третий день после освобождения по просьбе начальника районного бюро по делам
российских эмигрантов генерал-лейтенанта Бакшеева Дьяков представил доклад,
в котором откровенно изложил причины своего несогласия с политикой, проводимой
японскими властями в Трехречье.
На следующий день около пяти часов вечера он был снова арестован и заключен в
ту же тюрьму

Места заключения
Маньчжурия, Южно-Аргунская губ. (Трехречье), г.Хайлар, тюрьма 
Год начала 1943 
День начала 8 
Месяц начала 2 
Год окончания 1943 
День окончания 5 
Месяц окончания 4 
После второго ареста отношение к нему администрации особого отдела департамента
полиции резко ухудшилось. Его посадили в ту же холодную, смрадную, темную яму,
но теперь уже не давали ни хлеба, ни чая. Правда, чья-то добрая рука вопреки
тюремному начальству иногда просовывала сквозь решетку что-либо съестное, вскоре
и это прекратилось. Очевидно, начальство узнало и запретило.
Особенно мучительны и унизительны были минуты, когда Дьяков, обессиленный
голодом и жаждой, стучал в деревянную решетку в надежде, что кто-нибудь вспомнит
о его существовании. В ответ раздавался издевательский стук, сопровождаемый
грубой бранью.
Иногда подводили к решетке китайских и монгольских ребятишек, которые плевали
в него, бросали на него камни и всякие нечистоты. Особенно жутко было Дьякову,
когда пьяные монгольские солдаты ломились к нему, ногами били деревянную
решетку. Дьяков, прижавшись в угол, дрожал всем телом, ожидая, что не выдержит
решетка и пьяные монголы, ворвавшись к нему, учинят самосуд.
Прошло больше месяца, когда Дьякова первый раз вызвали на допрос, на котором
в издевательском тоне требовали отказаться от своих убеждений. После допроса
тюремный режим стал еще более строгим, не давали даже пить, о нем вообще забыли.
Иногда какие-то монголы из сострадания приносили что-нибудь поесть и попить.
Так в полуобморочном состоянии, мучимый жаждой, голодом и холодом, он
провел почти два месяца в ожидании расстрела. Несколько раз его водили на
допросы, совсем ослабевший он с трудом выползал из своей камеры. Как-то раз
глубокой ночью его вывели как будто-бы на расстрел, но потом снова затолкали в
яму. 5-го апреля, когда Дьяков почти уже умирал физически и ждал смерти как
избавления от невыносимых страданий, его освободили и отправили в Хайлар.
Из Хайлара Дьяков уехал в Харбин, где должен был получить службу.
Здесь Дьяков узнал подробности своего освобождения. О его втором аресте узнали
архипастыри, которые во главе с митрополитом Мелетием стали ходатайствовать
перед высшими властями о его освобождении. Генерал Янагита, управляющий
Южно-Аргунской губернией, потребовал из Хайлара дело Дьякова и, рассмотрев его,
отправил в столицу, 4-го апреля оттуда пришло распоряжение о его освобождении.
В столице, очевидно, поняли, в какой просак попали местные власти своим
неосторожным и неумелым подходом к русским в отношении их веры