Осуждения
Московский Ревтрибунал 
08/05/1922 
Обвинение "сопротивление изъятию церковных ценностей" 
Приговор высшая мера наказания — расстрел 
Групповое дело "Московский процесс об изъятии церковных ценностей (I этап), май 1922г."  
ОписГрупДела  
О.Александр был одним из 54 арестованных по делу об изъятии церковных ценностей,
так называемому "Московскому судебному процессу 1922 года", проходившему с
26 апреля по 8 мая 1922 года в Московском революционном трибунале. Его обвинили
в том, что, "получив послание Патриарха Тихона, распространил его по церквам.
Ознакомив прихожан с воззванием Патриарха и постановлением ВЦИК, сделал доклад
по вопросу об изъятии ценностей, после которого собрание высказалось в пользу
изъятия ценностей". Кроме того, о.Александр и о.Христофор Надеждин, как благочинные
московских храмов, обвинялись в хранении обращения "К православному населению
города Москвы" и обращения во ВЦИК, которое подписали сотни православных людей.
На предварительном следствии в тюрьме ГПУ обвиняемые виновными себя не признали.
О.Александр держался на суде мужественно и с достоинством. Судьям не удалось
соблазнить его облегчением участи в обмен на показания против других. Он не
признал себя виновным в контрреволюционной агитации против изъятия церковных
ценностей. Сказал только, что читал в храме послание Патриарха Тихона. Но через
кого получил текст послания и текст протеста во ВЦИК, назвать отказался:
"Ко мне пришел незнакомый гражданин и принес несколько экземпляров воззвания
Тихона и текстов протеста, то число, которое хватало на все церкви моего благочиния.
Все воззвания Патриарха и текст протеста я разослал по церквам по долгу своей службы,
подчиняясь распоряжению высших церковных властей".

В последний день процесса обвиняемым было предоставлено сказать последнее слово.
Протоиерей Александр сказал:
    "Граждане судьи, прежде чем покинуть этот зал и уйти, может быть, в вечность,
   я хотел бы реабилитировать себя... Я думаю, что весь наш процесс, который
   совершается здесь — громадное недоразумение... Ведь и все благочинные читали
   воззвание, а на скамье оказалась небольшая группа людей. Наши мысли и мы далеки
   от той политической жизни, которую нам пытаются навязать... мы действительно
   строим только одну духовную жизнь, все другое — политика, тем более контрреволюционная,
   нам чужды совершенно. Если я и совершил какое-либо преступление, прочитав
   к/р воззвание (хотя это не доказано), возбудил этим толпу, если мы действительно
   что-либо совершили, то это плод нашего незнания ориентации в новой обстановке...
   Для меня смерть не страшна — я, как верующий, верую, что Господь шлет каждому
   умереть тогда, когда надо, но нам жизнь нужна, чтобы реабилитировать себя не
   здесь, а на деле; мне хотелось бы послужить своему народу, который я люблю".

В заключении Троцкого по ходатайству о возможном смягчении приговора говорится:
"по обстоятельствам дела и по характеру личности данных в сторону смягчения не
имеется".

В обвинительном заключении сказано, что Заозерский Александр обнаружил в своей
деятельности, так и на самом суде наибольшую из всех сознательность и непримиримость
по отношению к Советской власти, ее мероприятиям и является идеологом
контрреволюционной позиции духовенства.
18 мая 1922г. политбюро утвердило предложение Троцкого — расстрелять 5 человек
из 11-ти, ранее приговоренных к расстрелу.
Протоиереи — Василий Соколов, Христофор Надеждин, Александр Заозерский, иеромонах
Макарий Телегин и мирянин Сергий Тихомиров остались приговоренными к расстрелу