Образование

Духовная Семинария

Места проживания
Москва 
В молодости поддерживал революционное движение, участвовал в студенческих
волнениях, был юристом.
В середине 1900-х годов он женился на Марии Николаевне, происходившей из дворянской
семьи, получившей хорошее образование, пианистке, преподававшей в приюте для
сирот. В семье родилось сначала четверо детей, после революции еще двое детей.
Во время гражданской войны в стране был голод.
Чтобы спасти детей, решили ехать в Сибирь, где, по слухам,
люди еще не умирали от голода. Михаил Григорьевич получил должность народного судьи
в одном из глухих сибирских селений, и вся семья отправилась в Сибирь
Тобольская губ. (Омская о.), с.Кротово 
Год начала 1919 
Год окончания 1919 
Михаил Григорьевич с семьей приехал в сибирское село морозной зимой.
Село находилось в 60 км от железной дороги и стояло в глухом лесу.
Семья Красноцветовых сняла две маленьких комнатки у одной вдовы — Ольги.
Михаил Григорьевич должен был работать народным судьей.
Из воспоминаний матушки Марии Николаевны:
"Муж пошел смотреть свою "камеру" [контору] и пришел в ужас от царившего там
разгрома. Бумаги "дел" изорваны на цигарки проходившими по этой местности
войсками — то Колчака, то красных, то каких-то авантюристов, восстановить
что-либо не было никакой возможности. Муж писал в Москву, но никакого ответа
не получил... Продовольствия нам никто не давал, пришлось менять все на свой
скарб"

Аресты
Тобольская губ. (Омская о.,), с.Кротово 
Год ареста 1919 
Из воспоминаний матушки Марии Николаевны:
"В то время была очередная продразверстка, опять забирали у людей так называемые
"излишки". Наконец, народ возмутился отнятием последнего мешка хлеба, и началось
ужасное восстание. Мужики пошли воевать — трудно передать этот ужас. Не щадили и
не разбирали ничего. Советский служащий — значит, враг. В селе, где мы жили,
перебили всех служащих в сельсовете и всех учителей. Арестовали и моего мужа...
Кого просить о помощи? Один Господь и Пресвятая Дева... Вот тогда люди молились
по-настоящему. Всю ночь я мучалась — бросалась от окна к окну, к иконам и снова к окну.
Утром смотрю — идет муж и Гриша с ним. Я в своем отчаянии не заметила, как ушел сын.
А он, оказывается, прибежал в сельсовет и закричал: "Папа мой не коммунист,
отпустите его!" В то время там находился наш сосед Семченко, которому муж дал
какой-то юридический совет, который ему очень помог. Этот сосед
подтвердил слова Гриши, сказав: "Ребята, он не коммунист, у него икон полон угол".
Мужики послушали его и отпустили мужа. Разве это не чудо Божие?...
Скоро началось настоящее междоусобие — приехали красные "усмирители", кровь полилась
рекой. Жили все время под страхом смерти от рук не одних, так других...
Однажды входит к нам в дом предводитель повстанцев, некто Шевченко,
и прямо обращается к мужу: "А вы, товарищ, что же? Коли за нас, так пойдем с нами
воевать". Господи, какой ужас охватил мою душу! Что буду делать одна с пятью малышами,
без всяких средств к существованию в глухой деревне Сибири?... Вот когда взмолилась
душа моя, все существо мое в едином порыве возопило к Богу о помощи! И с решимостью
отчаяния я выступила. Детишки все около меня, последний — на руках... "Товарищ
Шевченко, — говорю. — Муж мой для вас совершенно бесполезный человек, он плохо
видит... Да и что же я буду делать одна с детьми?... Пожалейте детей" — "А это все ваши
дети?" — "Да, наши". Сама молюсь, молюсь, прошу защиты у Господа, Единого, Кто
только может защитить и спасти. Смотрю, он вычеркивает фамилию мужа из списка,
встает и уходит"