Осуждения
Военный Трибунал войск НКВД Ленинградского округа
15/05/1945
Обвинение "к/р агитация, участник к/р организации филиала немецкой контрразведки "Миссия", пособничество немецким оккупантам, шпионаж в пользу фашистской Германии"
Статья ст.581а,5811 УК РСФСР
Приговор 10 лет ИТЛ и 5 лет в поражения в правах
Групповое дело "Дело Псковской Духовной Миссии. Ленинград, 1945г."
Одновременно с о.Николаем оказались под следствием и другие работники Псковской
Духовной Миссии: священники Н.Шенрок, Н.Жунда, Л.Воронов, псаломщик В.Караваев,
А.Перминов и др.
Арестованные были перевезены из Риги в Ленинградскую тюрьму "Кресты".
Их допрашивали перекрестно с использованием очных ставок.
Из письма о.Николая жене от 14.10.1945г.:
"Я обвинялся в следующем:
1). не эвакуировался из Риги вглубь СССР в 1941г. и якобы добровольно
остался в оккупации, т.к. якобы был немцами завербован;
2). принял участие в к/р организации, т.е. в Миссии, являвшейся якобы
филиалом немецкой контрразведки и якобы вел активную пропаганду
против Советской власти;
3). был секретарем Епархиального управления и якобы помогал немцам в
проведении их мероприятий через Церковь и разослал по приходам
Рождественское воззвание митрополита Сергия и опросный лист об ущербе,
якобы нанесенном Советской властью церквам и приходам;
4). был редактором антисоветского журнала и календаря за 1943г.
Чудовищность обвинений заключалась в том, что якобы я был тайным агентом
немецкого гестапо и давал в гестапо подписку в безукоризненной работе на
пользу немцев.
Естественно, что я эту галиматью полностью отрицал, за что меня продержали в
ленинградской тюрьме, в одиночной камере, 9 месяцев. 48 раз следователи
пытались вымучить от меня признание в том, в чем я абсолютно не виновен.
Были и лжесвидетели, пытавшиеся на очной ставке "уличить" меня. Но Господь
милостив!
Один из лжесвидетелей доказывал, что немцы, отступая в Германию, поручили
этому лжесвидетелю собирать военные тайны Советской Армии и передавать их
мне и Фатеру [о.Иоанну Янсону], чтобы мы, как матерые немецкие шпионы,
передавали их дальше. В результате этого ложного свидетельства меня пытались
снова обвинить и снова судить.
Даже мой побег с немецкого парохода рассматривался как искусная инсценировка
с целью отвлечь все подозрения в том, что я шпион".
Впоследствии, уже из ИТЛ, о.Николай писал жене:
"На суде Военного Трибунала Ленинградской обл. я признал себя только частично
виновным, а именно:
1). что не эвакуировался я своевременно не по своей воле, а потому, что
в силу молниеносного наступления немцев не успел;
2). в Миссию я был отправлен не по своей воле, и вся моя миссия заключалась
в том, что я объезжал приходы, совершал в них богослужения и различные
требы, и никакой а/с агитации я не проводил;
3). что я был секретарем не Экзарха, а Епархиального управления
организации чисто церковной, а не политической;
4). что я был только техническим редактором, а не ответственным.
И в заключение я не был врагом Советской власти, ибо спасал и спас от тюрьмы
и, может быть, от расстрела, прокурора Латвийской ССР Д.Бук, многих комсомольцев,
как, например, Нину Блохину, и способствовал побегу из лагеря-гетто еврейской
четы Рибович, каковой побег им удался.
Все эти доводы были, видимо, только смягчающими вину обстоятельствами, и
Военный Трибунал приговорил меня к 10 годам ИТЛ с поражением в правах на 5 лет..."
Не добившись признания подсудимого в измене Родине, следователь, показав о.Николаю
какое-то письмо с почерком Ирины Ивановны, злорадно объявил:
"Вот, смотри, твоя жена прислала нам письмо. Она отрекается от тебя, она
подтверждает нам, что ты действительно немецкий шпион!"
Тут уж нервы о.Николая не выдержали, он в очень ярких выражениях обличил следователя
во лжи, на что тот, как сумасшедший, завопил: "А-а! Десяткой хотел отделаться?"
Не выйдет! Мы тебя расстреляем!"
В процессе следствия следователи пытались привлечь о.Николая к сотрудничеству.
Но в результате они были вынуждены были признать:
"Вербовать нецелесообразно. На следствии вел себя как убежденный враг".
Допросы продолжались в течение почти 6 месяцев