Места проживания
Латвия, г.Рига, ул.Миера, церковный дом
Год начала 1938
Год окончания 1941
До 1940г. семья Трубецких с женой и маленькой дочерью занимали обширную квартиру из 4-х комнат
в церковном доме на ул.Миера.
С приходом Советской власти семью о.Иоанна "уплотнили", пришлось уступить
две комнаты "квартирантам", одну милиционеру Рижского порта, другую чекисту,
служившему в Центральной тюрьме.
В июне 1941г. перед началом войны обстановка в Риге стала тревожной, в Ригу стали ежедневно
прибывать сотни совершенно новых военного типа грузовиков с вооруженными советским
солдатами, то же самое происходило на речных и железнодорожных путях, где
накапливалось множество товарных эшелонов.
Из воспоминаний о.Николая:
"Под вечер 12 июня мы с Ириной и трехлетней Котькой (дочерью Ириной)
были на улице Тербатас у о.Иоанна Янсона и Ольги Михайловны. Оставив у них
на ночь Котьку, отправились около полуночи домой. Выйдя на улицу, мы были
весьма удивлены небывалым движением в этот поздний час грузовиков, которые,
имея на борту двух-трех вооруженных солдат, мчались по улицам во всех
направлениях. Пройдя 23 квартала, мы были остановлены на перекрестке
патрулем. Проверив документы и допросив, откуда и куда мы идем, патрульные
солдаты нас отпустили, приказав быстро следовать домой. По пути нас еще два
раза останавливал патруль... Нижний этаж нашего дома, который занимал диакон
Гонестов с семейством, был освещен. Доносился плач детей отца диакона. У
парадной двери вооруженный солдат. Войдя в свою квартиру, мы немедленно
стали собирать самые необходимые вещи и ждать [обыска и ареста], звонка или
стука в дверь. Я спустился вниз, чтобы попрощаться с другом и сослуживцем
отцом диаконом. Начальник грозно закричал на меня и погнал прочь.
Через несколько минут мы увидели из нашего окна, как [нашего соседа]
отца диакона с семейством и узлами погружали в машину. Здесь снова я не
выдержал и, распахнув окно, крикнул:
"Прощайте, отец Иоанн, матушка, дети! Храни Вас Господь!"
и благословил их. В ответ Гонестовы в горьких слезах поклонились мне, а
один из начальников ругательски прикрикнул на меня и пригрозил кулаком.
Машина тронулась. Больше с отцом диаконом Гонестовым мне не удалось
встретиться. Он погиб где-то в лагере...
Итак, в эту страшную ночь мы с Ириной просидели у окна в ожидании своей
очереди и с неописуемой тревогой и сердечной болью наблюдали за
душераздирающей картиной увозимых на грузовиках семей, подчас с
малолетними и грудными младенцами на руках.
Так в эту "варфоломеевскую" ночь была ликвидирована "пятая колонна",
которая, по рассказам, составила не менее 30 тысяч человек.
Кроме организованной высылки-увоза, продолжались и аресты.
Тюрьмы не могли вместить всех арестованных, и поэтому многие подвалы
больших домов были превращены в своеобразные филиалы рижских тюрем...
И вот наступил самый страшный день 22 июня 1941г., когда Германия напала
на СССР. Еще ничего не зная об этом, я совершал воскресное богослужение в
Покровской церкви и не успел еще разоблачиться, как сообщили, что меня
требуют немедленно два офицера... Один из них мне сказал:
"С этого момента Вам запрещается звонить и зажигать свет в церкви.
За малейшее нарушение этого приказа расстрел. А теперь поднять
веревку от колокола, и мы опечатаем колокольню".
Подобные распоряжения шли одно за другим, причем каждое из них
подкреплялось фразой:
"За нарушение... без суда и следствия расстрел".
23 июня часов в 89 утра была объявлена мобилизация всех военнообязанных
19051918 г.р., им приказывалось явиться к часу дня на сборные пункты.
Неявка объявлялась дезертирством и каралась опять же расстрелом. Мой сборный
пункт находился около вокзала. Мы с Ириной начали прощаться. И вот в
эту скорбную минуту завыли сирены воздушной тревоги, рокот самолетов,
стрельба зениток и взрывы бомб. Местные радиопередачи умолкли
до 56 вечера. После отбоя снова повторился приказ о мобилизации и
объявлялось, что явка на сборные пункты, ввиду воздушной тревоги,
переносится на завтра, на те же часы. Однако на следующий день повторилось
то же самое: снова завыли сирены, появились вражеские самолеты и т.п.,
и отбоя уже не было. Местная радиостанция замолкла."
После захвата Риги немецкими войсками о.Николай обнаружил в районе кладбища
тела убитых советских солдат, павших при защите Отечества. О.Николай попросил
добрых людей помочь похоронить их на Покровском кладбище, где он служил в храме
Покрова Пресвятой Богородицы. Он воздвиг на могиле дубовый крест, а впоследствии
бережно заботился о состоянии могилы. В течение трех с лишним лет во все
поминальные дни он служил панихиду на этой братской могиле. Многие жители тоже
приходили в эти дни помолиться за убиенных