Образование


Казанская Духовная Академия

Год окончания 1918 
В академии Виктор Милов ревностно занялся учено-богословскими трудами. Первой его
работой, получившей оценку "пять с плюсом", было сочинение о Филоне Александрийском.
Однако "сердце льнуло больше к монахам и церкви". По счастью, в Казанской академии
ему, наконец, удалось встретить преподавателей, в которых глубокая ученость
сочеталась с личным монашеским подвигом и миссионерским горением. Многие из них,
особенно преподаватели-монахи, окормлялись у преподобного Гавриила (Зырянова),
постриженника Оптиной пустыни, а в описываемый период — наместника Седмиезерной
пустыни под Казанью. Отец Гавриил воспитал целую плеяду церковных деятелей,
сыгравших значительную роль в судьбах Русской Церкви в 1920-х-1930-х годах:
архиепископа Феодора (Поздеевского), архиепископа Гурия (Степанова), епископа
Иону (Покровского), епископа Варнаву (Беляева), архимандрита Симеона (Холмогорова)
и многих других. Известно также, что у отца Гавриила окормлялась святая
преподобномученица Великая княгиня Елисавета Феодоровна и некоторые из сестер ее
обители. Почти все указанные отцы и архиереи (и целый ряд других) составляли
цвет казанского ученого монашества. Но душой казанского академического иночества
был инспектор архимандрит Гурий (Степанов), будущий архипастырь. Выдающийся
богослов, востоковед, знаток буддизма, переводчик богослужебных книг на языки
народов Центральной Азии, он сыграл огромную роль в монашеском становлении
владыки Вениамина. В своей квартире архимандрит Гурий устраивал монашеские
собрания, на которых преподаватели и студенты могли свободно обмениваться мыслями.
В академической церкви практиковалось строгое уставное пение, в котором Виктор
неизменно принимал участие. К казанскому же периоду относятся первые проповеднические
опыты тогда еще студента Виктора Милова — и это также по настоянию отца инспектора.
За неделю до Рождества 1917/1918 года, по совету о.Гурия Виктор съездил в
г.Свияжск, где в монастыре на покое жил слепой игумен. Старец благословил юношу
принять монашеский постриг, сказав, что необходимо раздувать искру Божию в душе,
пока она горит.
Однако на пороге был 1918 год. И тихая дотоле Казань стала ареной столкновения
белых и красных отрядов. В академии провели ускоренные экзамены и студенты
разъехались кто куда. Вопреки старческому благословению провести лето в Оптиной
пустыни, Виктор уехал в Вятку к родителям и полтора года скитался без определенных
занятий, пока не оказался в Саратове, где ради хлебного пайка устроился на работу
в красноармейскую канцелярию. Эта работа была засчитана ему в срок воинской
службы. После 6 месяцев этой работы Виктора Милов испросил благословения на
монашество у затворника скита Саратовской Преображенской обители.
Прозорливый старец иеромонах Николай (Парфенов) отправил Виктора с рекомендательным
письмом в Московский Данилов монастырь и присовокупил: "Я бы у себя оставил тебя,
раб Божий, да ты очень высок...", — возможно, предрекая этим будущее архиерейство.
На прощанье о.Николай заповедал Виктору иноческое правило: "Будешь монахом —
прилежи к Иисусовой молитве. Читай ежедневно 600 молитв пополам: 300 — Иисусовых и
300 — Богородичных".

В Даниловом монастыре среди насельников оказался бывший инспектор Казанской духовной
академии Гурий, уже епископ, которому нужен был помощник для Покровского монастыря.
На Благовещенье 1920 года Виктора постригли в монашество с именем Вениамин в честь
священномученика Вениамина Персидского, диакона