1929-1983гг.

Места проживания

Ярославская губ., г.Ростов
Год начала 1929
По благословению архиепископа Варлаама (Ряшенцева) сестры обители выехала в Туркестан
Туркестан (Казахстан), г.Алма-Ата
Год окончания 1936
Из воспоминаний матушки Надежды:

"Шел 1931 год. Валентина Сергеевна стала сильно болеть и с каждым днем

слабеть... 19 июля в субботу после Всенощной Валентина Сергеевна тихо

отошла ко Господу".

"Приехал в ссылку тибетский врач-травник. Фрося стала спрашивать, в чем он

нуждается, а он отвечал, что ничего ему не надо, все есть..., назвал себя

"врач Хаджи-Мурат", а сам русский, православный. Пригласил нас к себе на обед.

Фрося сказала ему, что я болею туберкулезом легких, каждую весну и осень

кровью харкаю, а наш фельдшер удивляется, как это я живу, когда должна умереть.

На это "Хаджи-Мурат" сказал: "Я тебя вылечу,... нужно выпить два лекарства.

Один литр стоит 50 рублей.". Я говорю: "Такое дорогое лекарство я не могу

купить". — "А я с тебя и не возьму". Но я все равно отказалась. Тогда он

сказал мне, что я грешу: Бог посылает врача, а я не принимаю. Так он

заставил согласиться, и вылечил меня совершенно. Фросе обещал платить 50 рублей

на ссыльных, а к Пасхе дал сразу 200 рублей устроить им разговенье...

В 1933г. умерла моя мама. Мне сообщили после 40 дней. Мы с Фросей поехали

в Москву, побыли на могилке. Потом поехали на Пионерскую к схиигумении Фамари,

которая вернулась из ссылки. Она нас просила на обратном пути в Туркестан

завезти посылку митрополиту Кириллу (Смирнову), который от нас жил в двух часах

езды поездом. Вернувшись домой, мы отправились к нему, передали посылочку,

но т.к. обратного поезда не было, Владыка нас оставил ночевать. Уложил

нас у монахини Евдокии, и сам укрыл нас рясой. Мы стали просить Владыку

нас исповедовать и причастить, но он, узнав, что мы Сергиевой церкви,

отказал в исповеди. За вечерним чаем он спросил, почему заикается сестра

Евфросиния. Она ответила, что стала заикаться после летаргического сна.

Владыка просил рассказать сон. Фрося поручила мне. Во время рассказа Владыка

плакал, а вечером нас исповедал. Мы ему говорили, что идем, куда наш

духовный отец Митрофан ведет. Владыка ответил:

"Идите, идите за ним, я его знаю. Он великий человек".

Утром Владыка нас причастил и приглашал еще приехать...

Готовила матушка Евдокия на керосинке, а керосин очень трудно было доставать.

База керосиновая была здесь. Я работала в Туркестане от этой базы и просила

своего директора-татарина разрешить им брать керосин с базы. Он разрешил

отпускать им каждый месяц.

Второй раз мы приехали к Владыке постом. Пели с ним канон: он и Фрося баском,

а я уж чуть подпевала: "Господи, прежде даже до конца не погибну...".

Причастились, на другой день уехали.

Летом, ко дню прп.Онуфрия мы послали Владыке иконочку прп.Онуфрия, которую

написал нам ссыльный художник, но в ответ получили печальное письмо от матушки

Евдокии: Владыку увезли в новую ссылку в день прп.Онуфрия, 12 июня, когда

он получил иконочку.

Мы продолжали жить в Туркестане. Я работала и получала хорошую зарплату,

обувь и материал, а дома шили одеяла.

Ходили в храм в своей форме обительской, пели в хоре.

Но вот церковь закрыли, и мы стали хлопотать с церковной старостой об открытии

церкви. Ездили в Ташкент к архиепископу Борису, он принял нас очень

хорошо и обещал помочь. Позже он писал нам, что мешает священник "красной"

церкви. Старосту, женщину 60 лет, арестовали и расстреляли...

Фрося как-то приходит и дает мне открытку с видом парка и длинной дорожки с

надписью "Дорожка" и говорит: "Поедем в Москву". Так неожиданно мы с ней

уехали в Москву в 1938г."

Москва

Год начала 1938

"Наша сестра, оставшаяся в Туркестане, написала нам, чтобы мы постарались

устроиться в Москве, но нас прописали только на один месяц, во время

выборов 1938(?)г. и больше не прописывали, и мы поехали в Харьков, где у

Фроси было много родственников..."

Харьков

"В Харькове тоже были выборы, и мы опять остались без прописки. В машинах

увозили на работы, я ужасно волновалась и была в страхе. Ночью к Фросе явился

прп.Онуфрий — упрекал меня в малодушии и сказал: "Ничего с вами не случится".

Утром Фрося дала своей племяннице Настеньке, у которой мы остановились, наши

паспорта, иконочку прп.Онуфрия, и та пошла нас прописывать... Настю начальник

принял ласково и прописал нас на один месяц. Когда срок кончился, в продлении

нам категорически отказали, и мы уехали в Москву..."

Москва

"В Москве мы жили без прописки то у родных, то у знакомых. Я очень переживала

такое скитание, а Фрося все переносила благодушно..."

Московская о., ст.Тайнинская (Болшево?)

"Наконец, А.А., знакомая нашей сестры М.М., жена покойного профессора Боборыкова,

у которой была дача под Москвой, в Болшево, решила нас там прописать.

У них уже временно прописали завуча школы, строящейся на ст.Тайнинская, и А.А.

посоветовала поговорить с ним относительно работы...

27 июля мы с Фросей пошли ко Всенощной Смоленской Иконы Божией Матери.

Месяца три назад я видела во сне, что прикладываюсь, поднимаясь по лесенке,

к какой-то иконе Божией Матери, а батюшка, стоя внизу, говорит:

"Это Одигитрия. Молись Ей, и Она устроит твою жизнь".

28 июля мы поехали в Болшево, были у директора школы, который принял нас

с радостью: меня — счетоводом, а Фросю — техническим работником, и сам

прописал нас на постоянно...

Школа строилась на 2000 учеников, 60 учителей... Директор любил детей,

свое дело... В отпуcк он нас не отпускал 4 года, говорил:

"Я дня не могу представить без Евфросиньи Никитичны!".

Зато мы сами себе брали понедельник, он уже знал — придет в школу и скажет:

"Сегодня понедельник, не придут"...

Он очень хорошо к нам относился, часто заходил. У нас была хорошая комната,

устроен святой уголок на тумбочке, святое Евангелие и другое. Он никогда

слова не говорил против...

В 1941–1942гг., когда немцы подходили к Москве, директор прибежал к нам,

и говорит: "Евфросинья Никитична, собирайтесь! И Зинаида Александровна,

и М.М. (с нами жила еще старая сестра М.М.) и бежим отсюда!..."

А Фрося говорит: "Нет, Н.Г., мы никуда не поедем".... А Фрося куда-то

ходила, очень ушибла ногу, легла и уснула. Проснувшись, позвала меня и

говорит:

"Сейчас я во сне видела прп.Онуфрия, он сказал:

"Никуда отсюда не уходите, все останьтесь на местах. Господь всех

сохранит"...

Так мы никуда и не поехали. Все учителя нашего общежития также остались и

благополучно дожили до конца войны...

1946 год. Меня разбил паралич, и на медкомиссии мне дали вторую группу

инвалидности на 2 года. Я оставила работу и уехала к о.Митрофану, т.к.

он был в беспомощном состоянии... "

Тверская о., с.Владычня

Год начала 1946

"О.Митрофан (архимандрит Сергий) был болен астмой. Его матушка с 1944г.

была парализована.

Фрося осталась работать в школе, уволилась и уехала совсем во Владычню

после смерти батюшки 5/23 марта 1948г. Она хотела доработать до пенсии,

но батюшка явился ей во сне и строго сказал, чтобы она ехала ко мне.

О пенсии же добавил, что мы будем на небесном иждивении, и у нас все будет.

Так мы, три сестры Марфо-Мариинской обители, стали жить вместе и ходить за

матушкой Елизаветой... И здесь Фрося находила много дел милосердия. Люди узнали

о ней и стали приходить за советом из разных деревень и из Калинина...

Здесь после смерти батюшки Фрося стала часто видеть его во сне и наяву...

У могилы сидел на скамеечке и благословлял (Я его не видела).

Через матушку Любовь отвечал на все вопросы людей, которые приезжали к нам

летом, и на могилке батюшки клали записки со своими просьбами, о которых

матушка Любовь не знала, а увидев батюшку во сне, передавала ответы.

Батюшка при жизни говорил своим духовным детям:

"Не плачьте обо мне, когда я умру. Вы придете на мою могилку и скажете,

что нужно, и, если я буду иметь дерзновение от Господа, помогу вам".

Так матушка Любовь имела общение с ним до своей кончины 2 марта 1956г.,

в день Державной Иконы Божией Матери..."

Москва

Год окончания 1983

День окончания 1

Месяц окончания 9